Посвящается известному кинокритику К.А.Шрайберу, который за руку ввёл меня в волшебный мир киноискусства.
...Кто из дому, кто в дом,
кто над кукушкиным гнездом.
Считалка.
Кизи Кен.
кто над кукушкиным гнездом.
Считалка.
Кизи Кен.
Навскидку я могу привести лишь двух писателей, которые прославились лишь одним произведением. Зато прославились на десятки лет. Это Хейли со своими "Отелем" и "Аэропортом" и, естественно, Кен Кизи со своим бессмертным произведением "Пролетая над гнездом кукушки".
Книга "Пролетая над гнездом кукушки" была написана в начале 60-х годов простым американским фермером Кеном Кизи. Она повергла своих читателей в шоковое состояние, открыла для них новый мир, новое измерение - мир психически больных людей. Поначалу книгу очень ругали, запрещали к изданию, но Америка в бурные 60-е была не той страной, в которой можно было что-то запретить. Вспомним эти золотые времена, когда зарождалась и росла молодёжная контркультура: рокн-ролл ещё был жив своим протестом, постоянно проходили антивоенные демонстрации, Джим Мориссон показывал свой член со сцены (он называл его "интересная штука"), все курили ещё разрешённую марихуану и ели килограммами лекарство для психически больных - ЛСД - тоже ещё вполне легально. Всё это вводило в шок, а тут ещё книга про "уродов, дефективных, ненормальных". Сам Кен Кизи после приобретения "скандальной" славы разъезжал с музыкантами по стране и пропагандировал ЛСД. Написал ещё "Песни моряка". Скончался 11 ноября прошлого (2001) от рака печени в возрасте 66 лет.
Пророческим ответом на вопрос: "Почему книга была поначалу плохо принята обществом?" является фраза из книги:
"Острые с хрониками почти не общаются. Одни у одной стены дневной комнаты, другие - у другой, так велят санитары. ...... у хроников, мол, пахнет хуже, чем от грязной пеленки. Но я-то знаю, не из-за вони держатся подальше от хроников, а просто не хотят вспоминать, что такое же может случиться и с ними."
Острые - ходячие, самые нормальные пациенты сумасшедшего дома.
Хроники - полностью или частично парализованные своим больным сознанием люди, в сущности - РАСТЕНИЯ.
Ну так вот, острые - это мы с вами, дорогие обыватели. А ХРОНИКИ - это "инопланетяне" из психушек. И обыватель боится вида сумасшедших, боится прокажённых, сторонится калек и инвалидов именно поэтому - ему страшно представить себя на их месте. Необычно, правда, - книгу не любили, потому что БОЯЛИСЬ её страшной правды - каждый из нас может оказаться там, у другой СТЕНЫ - в психушке только потому, что большинство сочтёт нас ненормальными.
"Общество устанавливает пределы нормальности, ну а ты уж изволь им соответствовать." - такими были мысли Вождя из книги.
Каким же должно быть литературное произведение, чтобы читатели боялись его? Каким же должен быть фильм по этому произведению, чтобы получить пять Оскаров? Выясним это.
Повествование в книге ведётся от лица индейца по прозвищу Вождь-швабра. Его отец был вождём индейского племени из Колумбии. Когда белые американцы начали устанавливать свои порядки, его отца "залечили до смерти", а мужчин племени отправили работать на угольные шахты. Вождя заставляют постоянно убирать в палате, отсюда и идёт приставка к его имени. Все считают, что он по своему состоянию находится между острыми и хрониками потому, что он не говорит. На самом деле это - легендарная индейская хитрость. Находится в больнице ещё со второй мировой войны - самый старый обитатель. Среди больных ходят слухи, что он получил до двухсот ударов током в лобные доли черепа (шоковая терапия) в бытность этого метода лечения популярным. Естественно, после этого нормальным его никто не считает. Возможно, первобытное здоровье и половина индейской крови помогли ему остаться здравомыслящим человеком. Хотя... Откуда эти мысли про химический газ в палате, который пускает сестра по ночам, про регулятор гравитации?
Однажды в психушку попадает здоровый человек - Макмерфи. Учатник Корейской войны, имеет крест за организацию побега из китайского лагеря для военнопленных. Уволен из армии за пьянство. На гражданке за голову не взялся - продолжал пить, бить морды, заниматься карточным мошенничеством. К моменту попадения в лечебницу имел на своем официальном счету пять драк и одно совращение несовершеннолетней. По сути дела, он - жертва стереотипов. "Ну как может нормальный человек вести ТАКОЙ образ жизни?" Ведет себя хвастливо, спорит по любому поводу, играет в карты на сигареты и грозится совратить сестру Гнусен.
Остальные больные. Острые. Большинство острых - люди с незначительными отклонениями от общепринятой нормы, "добровольно" находящиеся в богадельне. Конечно, ни о какой добровольности и речи быть не может - кто же согласится, чтобы его били током в голову. Просто это - несчастные люди, брошенные на произвол судьбы своими родными. Состояние здоровья позволяет им развлекаться несложным досугом - разгадывать кроссворды и головоломки, играть в карты и шахматы. Все надеются на скорейшее выздоровление и ведут себя примерно. Никто из них не понимает, что вырваться отсюда предельно сложно, что уповать они должны лишь на родных. Пример - Билли, мать которого является приятельницей главной сестры.
Ни в книге, ни в фильме речь не идёт ни о каком свидании с людьми из нормального мира - "с воли". Умирайте на здоровье. Из больных выделяются: заикающийся Билли, Хардинг с университетским образованием, глава палаты, Мартини и Чесвик.
Остальные больные. Катальщики. Ездят на колясках - полупарализованны. В действии никак себя не проявляют, лишь старик-участник Первой войны задирает юбки проходящим санитаркам с помощью своей палки.
Остальные больные. Хроники. Основной массой не могут говорить и прикованы к постелям. С острыми не общаются. В книге внимание на них не акцентируется. Рассказывается только про человека, которому во время родов ущемили голову щипцами для льда - нехитрым акушерским инструментом. Он НА ВСЮ ЖИЗНЬ остался ненормальным, хотя работал на ж/д семафоре - в зависимости от положения стрелок переключал семафор. В книге говорит одну-единственную фразу: "Я родился мёртвым, я никогда не был живым! Живые, оставьте меня в покое! Я в другом мире!". На ночь с помощью гвоздей крепится к стене, утром санитары его отцепляют.
Но это не только родовые травмы, иногда состояние хроника - лишь результат врачебной ошибки.
Вместе с катальщиками хроники являются мрачной декорацией больницы.
Сестра Гнусен и санитары. Работает в клинике неизвестно сколько - Вождя положили на лечение уже после того, как она пришла. Очень необщительная особа, ни с кем не может нормально общаться. Кажется, дружеские, откровенные отношения для неё - запредельное понятие. После прихода долго подбирала себе санитаров, никто не мог выдержать её претензий больше месяца - все плевали на эту работу и увольнялись. Первый надёжный санитар - карлик. Однажды в его дом, в пору его детства вломилась шайка бандитов. Они привязали отца к печке и кровь стекала в ботинки. А в это время на столе насиловали мать карлика, который наблюдал за этим действом из-за шторы. С тех пор он не вырос ни на ДЮЙМ. Двое других пришли на работу с интервалом в месяц. Оба здоровенные негры, по характеру - близнецы-братья. Все трое являются надёжной машиной подавления в руках сестры.
Фильм, в общем, снят довольно правдиво по книге. Не показано в нём лишь то, что показать довольно сложно - как набирала санитаров мисс Гнусен, не рассказано про родовую травму вышеупомянутого хроника, нет здесь и карлика.
Как заметил известный кинокритик К.А.Шрайбер, известный в определённых кругах под кличкой Крюгер, М.Форман не снимает мрачных фильмов, он любую трагедию показывает с улыбкой, со смехом. Здоровяка отправили на шоковую терапию и все смеются, чуть ли не танцуют! Нет в фильме и сколько-нибудь запоминающейся музыки.
Форман сумел разглядеть в книге про несчастных людей противостояние системы и индивидуальности, трезвого разума и системы правил, ГРАЖДАНИНА И СИСТЕМЫ традиций, правил, законов. Он воспользовался шансом обозвать ненавистный ему социализм дурдомом.
Возможно, он видел, как опускаются в социалистическом обществе диссиденты, и отождествил себя с Вождём, а жертв - с Макмерфи. Но это не сегодняшняя тема.
С этой позиции неплохо смотрятся и сеансы "общественной терапии" - ежедневные часовые беседы с сестрой на задаваемые ею темы: больные говорят фразу и ждут реакцию сестры-системы. Любые предложения отвергаются в пользу выполнения правил распорядка. Любое мнение не имеет права на жизнь без одобрения мисс Гнусен. Любое нововведение разрушит порядок. Лично мне это напоминает пресловутые партсобрания, единогласные голосования, а больничные правила распорядка, естественно, - "заветы Ильича". А само выражение "общественная терапия" - промывку мозгов, или просто пропаганду.
Излечение невозможно, равно как и построение коммунизма.
Каким образом можно не подпасть под воздействие "... бесед" и не попасть в главный корпус на шоковую терапию? Очень просто - притвориться глухонемым. Иначе придётся или превращаться в "растение", или во всём потакать сестре. В этом свете самая сильная личность произведений - Вождь.
Интересно то, что пациенты не пытаются вырваться на волю, не пытаются противостоять правилам, установленным по умолчанию. Они стучат друг на друга, записывают в сестринском журнале, кто что говорил про сестру, врачей, кто матерился и по какому поводу. За это банальное стукачество они получают право поспать побольше, или же выйти на прогулку. Прогулка же - только на автобусе и под надзором санитара. При тоталитаризме тоже неизбежно повальное стукачество. А за границу при Совдепе ездили только под надзором особиста и в составе группы из восьми-пятнадцати человек.
У Кена, автора книги, наверное, просто не хватило бы фантазии представить себе во всей красе все эти преимуществ страны советов, так проглядывающие в этом фильме. Книга немного не о том. Она по идеологии богаче фильма: она про борьбу человека с системой человеческих традиций, глупых законов. Книга предельно анархична. Представим себе родившегося человека: он в положении Макмерфи, поступает так, как хочет, чистит зубы тогда, когда хочет, ложится спать, когда спать ЗАХОЧЕТСЯ. А общество ему внушает через родителей: ложись спать не позже девяти, чисти зубы в строго определённое время, да ещё и выслушивай наши нотации. Таким образом, из рационального младенца делают нерационального взрослого, живущего по привычке, носителя системы, обывателя!
И всё же не забудем: даже названием ("Пролетая на гнездом кукушки") Кен подчеркнул не "борьбу...", а брошенность нестандартных людей обществом на произвол судьбы, на "перевоспитание". Ведь кукушка - уникальное живое существо - оно бросает своих птенцов в чужие гнезда. Выходит, общество - тоже КУКУШКА? Что может быть хуже матери, бросающей своих детей?
У Формана сумасшедший дом - не всё человечество, а лишь Шестая часть суши и его верные Сатрапы. Он умышленно концентрирует внимание на моментах бунта, крика, протеста. Он не рассказывает про удаление лобных частей мозга - лоботомию и другие методы лечения, его акцентик - всё же не трагедия в процессе, а трагедия в финале.
Единение перед и во время бунта, но уже с похмельного утра все сами за себя, все боятся сестру... Все опять в её власти.
Вообще, фильм поражает даже не в финале, а после просмотра, во время обдумывания зрителем. Возникает непреодолимое желание посмотреть вновь. Фильм тянется сначала нудно, признаков шедевра не видно и близко - ничего особенного. В середине фильма смотреть становится интереснее, интереснее, интереснее и... заключительный аккорд, от которого хочется расплакаться. Хочется повесить на стену плакат... Жаль, что нет саундтрека, скачал бы...
Осталось сказать, что книга по временному воздействию на читателя идентична с фильмом - интересно где-то с середины.
Этот бумажный и кинематографический плевок в систему никого не оставит равнодушным. Или поразит, или вызовет отвращение. Но нейтрального воздействия НЕ БУДЕТ.
Журавский С.Н. Специально для www.km-01.narod.ru